НАШ ФОРУМ

Одна из сказок Веды Конг

Швейцарский зенненхунд или песня альпийских лугов
Альпы - удивительное, пленительное, чарующее место. Благовоние трав и цветов, изум-
рудная зелень альпийских лугов, сверкающие водопады, заснеженные горные вершины,
опьяняющий своей чистотой воздух и раскатистые переливы песен альпийских пастухов
- да это уже и не пение, а призывный крик, вопль души, забыть который, однажды услы-
шав, невозможно. Сейчас даже странно представить, что мы никогда могли бы не узнать об
этом чуде вокального искусства, если бы давным-давно бернская овчарка не повстречала
на прогулке расстроенного швейцарского паренька.
Как? Ты никогда не слышал эту историю? Не знаком с альпийскими напевами? Ни разу не
встречал швейцарского зенненхунда?.. Тогда я с удовольствием расскажу тебе эту сказку,
итак…
Помахивая хвостом, упругой размашистой рысью сильный красивый пёс с длинной антра-
цитовой шерстью возвращался с дальних альпийских лугов. Он был доволен сегодняшним
походом, наконец-то ему удалось выполнить просьбу пасечника и найти для его пчёл новые,
пахучие, наполненные драгоценным нектаром цветы. Для этого овчарке пришлось пере-
нюхать столько растений, что сейчас голова у него всё еще кружилась от пряных ароматов
альпийских трав. Внезапно впереди он увидел знакомую фигуру, навстречу приближался
Йодль - местный пастух, овчарка частенько помогала ему перегонять стада на пастбища.
Юноша был чрезвычайно застенчив, необыкновенно любил музыку и был на удивление
простодушен, поэтому постоянно попадал в какие-нибудь истории. Вот и сейчас по тому
как Йодль, размахивая пастушьим посохом, сбивал мохнатые головки у клевера и кашки,
пёс понял, что пастух расстроен, он прибавил шагу и издалека пролаял:
- Привет, Йодль! Что-то ты сегодня не весел? Где был, что видел? Рассказывай, что с тобой
приключилось на этот раз!
- Привет, Зенни! - помахал ему паренек. - Я был сегодня в городе, ты ведь помнишь, что
скоро состоится большой песенный фестиваль? Вот я и собирался там выступить с новой
композицией.
- Так это же здорово! Лучше твоих мелодий я не слышал по эту сторону наших гор. Ты не-
пременно станешь победителем!
- Твоими устами да мёд пить! Только всё не так просто. Оказалось, что этот пройдоха Курт,
пастух с соседнего пастбища, подслушал мою песню “Альпийский рассвет” и первым заявил
на неё свои права. Знаешь, я так хотел выступить на этом фестивале, что совсем потерял
голову. От расстройства я всё время повторял: “Йодль, Йодль, ты снова попал в переделку.
Эх, Йодль, Йодль!” А председатель комиссии не понял и записал, композиция “Йодль” и
стал расспрашивать меня, что это такое. Вот тогда я и заявил, что у меня есть неслыханные
до селе мотивы под названием “Йодль”, и меня внесли в списки исполнителей.
- Йодль? Но это же твоё имя, - удивился пёс.
- В том-то и дело, - расстроенно махнул рукой юноша. - Спустя несколько недель меня
ждет несмываемый позор. Моё имя станет нарицательным для болтуна и пустозвона. И,
как назло, в голове ни одной мелодии, и времени почти не осталось.
- А знаешь, - пёс почесал за ухом, - я, пожалуй, смогу тебе помочь. Есть у меня один знако-
мый волк, его недавно из стаи выгнали. Он, видишь ли, не хотел на луну выть классически,
вот и придумал своё завывание, только ему условие поставили: или вой как все, или долой
из стаи. Я предлагаю тебе с ним встретиться, возможно, он натолкнёт тебя на оригиналь-
ные мысли.
- Зенни, друг, ты всегда приходишь на помощь. - Пастух нагнулся, чтобы обнять собаку. -
Кстати, где это ты так извозился? - спросил Йодль, пытаясь стереть с чёрной морды и лап
собаки рыжеватые следы.
- А! Это я, наверное, в пыльце испачкался, пока по лугам бегал, - махнул лапой пёс. - Ос-
тавь, нельзя терять ни минуты, я на поиски волка, а ты после захода солнца жди нас у боль-
шого камня. Да захвати с собой головку швейцарского сыра, волк давно мечтает его по-
пробовать.
В урочный час троица собралась у валуна. Волк настороженно приглядывался к Йодлю, но
головка швейцарского сыра, которую юноша предложил ему попробовать, сделала свое
дело. Пока волк, причмокивая и почавкивая, уписывал за обе щеки долгожданное лаком-
ство, пастух торопливо, волнуясь и путаясь в словах, рассказывал ему о своей беде.
- Что ж, - облизываясь, проговорил волк,- я готов помочь. Тебе несказанно повезло, сейчас
как раз время полнолуния, в другое-то время мы не воем. Как только взойдёт луна, я про-
демонстрирую тебе, на что способен.
Когда ночное светило во всей красе появилось на небосклоне, волк залез на большой ва-
лун и начал:
- А-у-а-у!!! У-а-а-ау-ау-уу!!! - это был не тоскливый волчий вой на одной ноте, нет, его голос
то срывался вниз, напоминая утробное урчание, то внезапно взмывал до визга, срываясь
на фальцет. - Давай, присоединяйся! - Обратился он к пастуху. Тот тоже забрался на камень
и добавил свой голос к этой древней дикой песне. Зенненхунд не выдержал и, вот уже за-
ливистое голосистое трио оглашало окрестности.
- Волк, волк! - вскричал пастух, - а что, если добавить новые гласные. Послушай!
И Йодль низким голосом часто-часто начал выводить:
- А-а-о-аа-о! - затем внезапно перепрыгнул в высокий регистр и так же часто заголосил,
- э-е-ие-е, - и снова вниз - вверх, вниз - вверх. Его голос порхал по гласным, будто невиди-
мый глазу бег крыльев мизерной колибри. За этим занятием незаметно наступил рассвет.
- Браво, браво! - Радостно залаял зенненхунд. - Знаете, ребята, вы тут репетируйте, а мне
надо ещё к господину пасечнику забежать. Он собирался ульи на новое место перевозить.
И пёс помчался на пасеку.
Там глазам собаки открылась печальная картина. Оказалось, что любимый пони пасечника
повредил ногу, а ульи необходимо было срочно доставить на открытые овчаркой высоко-
горные луга, в Альпах только зима длится долго, а лето скоротечно, и каждая минута дорога
для сбора драгоценного нектара. Зенни, который всегда был готов прийти на помощь, тут
же впрягся в небольшую тележку, где уже стоял один из ульев. Что ж, придется немножко
попотеть, путь неблизкий, а пчелиных домиков было немало. Но овчарка с радостью дела-
ла любую работу, сидеть без дела - вот этого он не умел. Как всегда, помахивая хвостом, он весело потащил тележку.

Дни шли за днями, пёс потихоньку перевозил ульи на новое место, изредка он забегал про-
ведать друзей, чтобы узнать, как у них продвигается подготовка к фестивалю. Йодль до-
стиг поразительных успехов в этом нелёгком горловом пении. Его трели окрасились новы-
ми звуками, резкие повороты, спуски и подъёмы его голоса с мгновенными остановками
требовали от него больших затрат энергии и максимальной отдачи, времени наблюдать за
стадом у него почти не оставалось. Но тут ему на помощь пришёл волк. Он, как настоящая
овчарка, без устали пас отару. Всё складывалось как нельзя лучше. И вот накануне кон-
курса Зенни по дороге к пасечнику, где он собирался оставить тележку, решил навестить
Йодля, чтобы пожелать ему успеха.
- Зенни, как здорово, что ты пришёл! Сейчас ты услышишь, какой напев мы с волком под-
готовили для выступления, - и пастух, набрав побольше воздуха, заголосил… внезапно, на
одной из верхних нот, голос его предательски пискнул, треснул и сломался. Из горла, как
из спущенной велосипедной камеры, раздавался только свист, переходящий в сипение. На
лице Йодля появился неподдельный ужас, мечты рушились, он снова становился самым
большим неудачником.
- Спокойно, спокойно. - Прорычал пёс, похлопывая незадачливого пастуха по спине. Мы
всё поправим. Я сейчас отправлюсь к пасечнику, попрошу свежего мёда, и мы быстро вос-
становим твой голос, - говорят, мёд творит настоящие чудеса.
Постукивая на колдобинах тележкой, Зенни припустил на старую пасеку.
- Зенни, я так благодарен тебе, - обрадовался собаке пасечник. - И подготовил для тебя
бочоночек наисвежайшего мёда альпийского разнотравья, здесь и арника горная, и горе-
чавка, и жёлтый прострел.
- Господин пасечник, спасибо! Как это нужно сейчас моему другу Йодлю! - благодарил пёс,
крепко прижимая к себе бочонок.
- А что случилось с бедным парнем? - поинтересовался пасечник.
- Завтра у него выступление на конкурсе альпийской песни, а он сорвал голос.
- Вот незадача! Ну, ничего страшного, приготовь для друга гоголь-моголь, и к утру он будет
голосить, как жаворонок.
- Гоголь-моголь?
- Взбей яйца, смешай их с молоком и обязательно добавь туда мёд.
- Спасибо, спасибо, господин пасечник, поспешу теперь в курятник, и к матушке доярке
заглянуть надо.
- Тележку с собой возьми, загрузишь туда и бочонок с мёдом, и яйца, и бидон с молоком
- лишний раз бегать не придется.

И вот приблизился наш пёс к курятнику, смотрит, а ему навстречу курочка из ворот выходит,
на плече лопата, идет, квохчет сердито.
- Здравствуй, Пеструха! Хорошо я тебя встретил, хотел яичек у тебя свежих попросить.
- Ко-ко-какие яйца? - закудахтала на него курица. - Я уж забыла, когда неслась.
У нас тако-кое горе, тако-кое горе…
Пёс опешил:
- А у вас-то, что случилось?
- Ко-ко-кошмар, ко-ко-кошмар!!! В соседний курятник на днях приехал гость заморский,
петух тайский, так он нашему Петьке такие байки плёл про бои петушиные, что наш кочет
умом тронулся. Он ему про какое-то… тай-ко-ко-ванко заливал. Гость-то уехал, а наш Петь-
ка теперь на ко-ко-коратиста учится.
Пёс удивленно голову на бок склонил, у него от изумления даже язык из пасти выпал. А ку-
рица тем временем продолжала:
- Зенни, он у нас теперь по утрам, вместо того, чтобы солнышко встречать вокруг курятника
бегает, круги наматывает, говорит, что ему ноги тренировать надо. По вечерам на голове
стоит, у него уже и гребень на бок свернулся, а ему хоть бы что - чувство равновесия раз-
вивает. А вчера изучал упражнение новое, “харикоку” называется, так он себе шпорами с
брюха все перья содрал, ходит теперь, как цыплёнок ощипанный - смотреть страшно.
- Да, - протянул пёс, - а куда ты с лопатой-то собралась.
- Так он теперь червяков требует. Я, говорит, ваши злаки есть не собираюсь, мне мышечную
массу наращивать надо. Мы с товарками уже двор вдоль и поперёк перекопали, всех чер-
вяков переловили, вот собираюсь к матушке-доярке кучу навозную разгребать.
- Пеструшка, подожди! Мне помощь твоя требуется, мне для Йодля яичек бы, - попросил
пёс
- Некогда, некогда, батюшка! Петух-то, когда голодный, сам не свой делается, не поверишь,
клювом доски пробивает.
- Пеструшка, я тебе помогу. - И пёс что-то быстро-быстро зашептал ей на ухо. Пеструшка
слушала, одобрительно кивала головой и посмеивалась. Наконец, бросив лопату на землю,
она скрылась на птичьем дворе. Вскоре туда забежал и Зенни. Подойдя поближе к птични-
ку, где Петька на шпагате сидел - растяжкой занимался - зенненхунд, делая вид, что его не
замечает, стал потихоньку лапой к себе Пеструху подзывать. Курица подошла поближе к
собаке, и Зенни негромко, но так, чтобы петух слышал, забормотал:
- Пеструха, я вас предупредить забежал. Бегу я давеча мимо дома хозяйского и слышу, там
разговор про Петьку вашего идёт. Он, говорят, совсем обленился, старый стал, уж и на сол-
нышко не реагирует, песню петушиную забыл, пора его на куриный бульон пускать.
- Ко-ко-какой бульон! - петух от возмущения вскочил на ноги и выпятил грудь вперёд. - Это
я-то старый, это я-то петь разучился, это меня… на бульон…
И он во всё горло среди бела дня как закричит: “Ку-кареку! Ку-каре-ку!
Овчарка уже и лукошко с яйцами получила, и в тележку погрузила, а петух всё надрывался,
криком исходил.

Осталось Зенни для спасительного напитка гоголь-моголь только молока достать, солнце
уже за деревья опускаться стало, стало быть, корова с поля вернулась, скоро и дойка на-
чнётся. Только когда пёс со своей тележкой подъехал к домику молочницы, то увидел при-
колотую на двери записку: “Меня сразил тяжелейший насморк, молока в ближайшие дни
не будет”. Стал наш Зенни в дверь лапами барабанить:
- Матушка доярка, отвори. Я тебе мёду альпийского привез, очень мне молоко нужно.
- Фенни, я пы рада, та сил нет! - прогнусавила молочница. - Уходи подопру-поздорову, а не
то заразишься.
- Ничего, я на морду марлевую повязку надену, - сказал пёс, толкнул дверь и вошел. Затем
нашёл у старушки аптечку, сделал себе повязку, вот только бинта не хватило вокруг шеи её
закрепить, но Зенни не растерялся и на макушке её пластырем прилепил. Затем согрел
кипяток и напоил матушку доярку горячим чаем с мёдом, укрыл потеплее.
- Фенни, как мне отблагодарить дебя. Знаешь, а ты корову-то и сам подоить сможешь. Вон
надень мой белый фартук, да тапочки.

Пёс быстро облачился в одежду молочницы и поспешил к корове. Скоро он со всех лап
мчался на пастбище, солнце уже село, и времени оставалось очень мало. Сзади в тележке
громыхал бидончик с молоком, покачивался бочонок с мёдом и, укутанное в солому, поко-
илось лукошко с яйцами.
Вот уже показался огонёк от костра, около которого безуспешно открывал рот Йодль, слов-
но выброшенная на берег рыба, а волк, тихо поскуливая, пытался его утешить.
- М-м-м! - замычал Зенни. Он так торопился, что даже не снял с морды повязку. Пастух на-
клонился и убрал марлю с черного носа зенненхунда.
- Волк, забирай из тележки лукошко и начинай взбивать яйца, а я молоко с мёдом наме-
шаю.

Новоиспечённые повара быстро заработали лапами, затем добавили взбитые яйца в мо-
локо, как следует перемешали и стали поить Йодля волшебным напитком. Когда пастух
проглотил последнюю капельку, его уложили спать, а на утро, не позволяя даже и рта рас-
крыть, посадили в тележку, и Зенни помчался в город, а Волка оставили присматривать за
стадом.

Ты спросишь: “А что было дальше?”
Йодль победил на конкурсе, только его по ошибке не швейцарцем, а тирольцем записали,
и его необычная мелодия стала называться “тирольские напевы”.
Волк так привык к стаду, что остался работать в нём овчаркой, а в полнолуние они с Йодлем
дуэтом распевали на большом камне.
Ну, а обаятельный, находчивый зенненхунд из чёрной антрацитовой собаки превратился в
трёхцветную. На нём так и остался белый фартук и тапочки матушки доярки, пыльца аль-
пийских лугов, которую ему некогда было вовремя смахнуть, легла бронзовым подпалом на
морду, окрасила его лапы в красноватый оттенок.
Вот только почему кончик хвоста у собаки белый - осталось загадкой, разгадать которую
придется тебе.

Вот такая альпийская история!

Для любителей породы!!!